Городские рифмы

На улице плюс семь, а он в тонком свитере и джинсах - обхватил себя руками и идет.
Видно издалека как его штормит.

Вблизи оказывается, что у него  симметричные черты, синие глаза, а на виске и подбородке у него содрана кожа  - уже взялась багровой коростой.

Его трясет, и он настолько похож на  Алена Делона, что сразу понятно за что получил в лоб, и возможно по ребрам - ботинками.

Экс-красивый экс-мальчик сорока пяти лет, худой, по-питерски декадентски манкий, тонкие чуть удлиненные кости скелета -  изящество его анатомическое, убедительное, но всё это богатство вязнет в бесконечном запое, и видно что  последние лет пятнадцать он пьет дешевое пойло.

Ему еще пока есть куда идти - это тоже видно. Но мерзость запустения уже расползлась в нем,  сожрала черным грибком  углы и изъела лишаями стены, и она никуда не уйдет - если не случится чуда.

Но сегодня еще есть кому целовать эти скулы и рот, и синие глаза, сохранившиеся лучше всего прочего,
есть кому гладить по голове,
трогать ключицы,
и вдыхать пока еще живой запах, уже почти исчезающий под сивушно-табачным нагаром.

Я смотрю на этот "храм духа" - человека, мужчину -  и вспоминаю что пару часов назад читала про заброшенные питерские здания.

Их много - отвергнутых старых особняков, непонятных цехов, складов.

В Петербурге полно  заброшенных зданий самого нереального толка.

Мне кажется, в наших болотах™ как нигде пространство требует жертв за уступки -  оно торгует собой только в обмен на куски жизней.

Именно так ведь воздвигнуты все городские символы и архитектурные экзистенциалы - хоть Исакий, хоть Эрмитаж, хоть Спас-на-крови. На это положены горы человечьих жизней - в формате человекодней, гибели, etc.

Эти объекты хотя бы осенены гением, духом - тем и манят, тем и живы. А судьба других зданий - их ровесников - очень разная.

А ведь некогда застройщики ровно так же использовали биоресурс, чтобы заставить неорганику держаться в замысленном порядке.
Вот только неорганика долго так не может - как только из здания вычитаются люди - дух и жизнь - здание словно приговорено к энтропии.

Но есть  на этом свете такая страсть - «urban exploration».

Это когда ради получения психического ммм...  экспириенса проникают в заброшенные здания.

Есть даже такое направление туризма - френдесса недавно расспрашивала девушку-фаната такого индустриального туризма про что это вообще, и почему людей так тянет в этот стылый сумрак нежизни посреди непомерно красивого города.

И вот после всего прочитанного, я по дороге в овощной встречаю живую рифму заброшенному зданию - человека, который некогда покинул сам себя,
и красивый остов его еще не рухнул и не рассыпался,
и в него порой забредает чья-то чужая жизнь, и справляет в нем свои нужды - психические и физические,
но нет ни инвестора, ни реставратора, кто бы привел все это в порядок и запустил бы режим "жизнь".

И понимаю, что только что у меня случился свой urban exploration.
...
Питер - если совсем серьезно - поэтичен не сусально-романтичным, а страшным образом.

Это город живых рифм к неживому,
и блажен кто не подчинится его хтонической нервности, одолеет ее и выйдет на свет.

Читать другой материал Лары Галль Городские гении. Непризнанная версия

Фото Юлии Лисняк